Безвкусица в архитектурном ряду

АРХИТЕКТОР с мировым именем, президент Союза архитекторов России, вице-президент Международного союза архитекторов, автор Дома музыки на Краснохолмской набережной и Театрального центра им. Мейерхольда на Новослободской Юрий ГНЕДОВСКИЙ из всех своих творений любит театральный комплекс на Таганке, которым занимался в 1980-1985 гг.

- Последнее значительное событие в архитектуре - конкурс на новое здание гостиницы "Россия". Вы были в составе комиссии, как все прошло?

- Это не был архитектурный конкурс в чистом виде. Конкурс обязательно предполагает большое количество участников. В таких условиях соревновались за право строительства здания мэрии в Сити. Участников было, если я правильно помню, больше 60. С гостиницей "Россия" получилось не так: из 20 заявленных претендентов до финиша дошли практически 3. Это было скорее соревнование бизнесменов: кто предложит более выгодные условия и экономически обоснованные организационные предложения. Мне кажется, нужно проводить как можно больше открытых конкурсов на важнейшие объекты. Ведь именно так рождаются уникальные произведения мировой архитектуры. Центр Помпиду в Париже, Театр в Сиднее - результаты открытых международных конкурсов.

- Почему же тогда их не проводят?

- Их проводят регулярно в Петербурге, других городах. В Москве же инвесторы спешат "разобрать" участки и объекты. А дальше привлекают своих архитекторов и инженеров. Тут уже сроки, не до конкурсов. Я говорю об этом почти на всех градостроительных советах. Один раз так надоел Юрию Лужкову, что он меня спросил: "Как я могу заставить частного инвестора провести конкурс?" На это я ответил: "Юрий Михайлович, важнейшие участки нужно отдавать только с условием проведения архитектурного конкурса". Он со мной согласился, но… пока ничего не изменилось. Хотя недавно по собственной инициативе обратился в Союз архитекторов один бизнесмен, который строит коттеджи за городом. Он сам захотел провести открытый конкурс. Союз провел: участвовали 286 архитекторов со всей страны и из-за рубежа.

- К кварталу на месте "России" инвестор-победитель обещал привлечь знаменитого английского архитектора сэра Нормана Фостера. Не построит ли он нам гостиницу в форме яйца или огурца? - так выглядят его последние здания в Лондоне.

- Фостер - человек бескомпромиссный и не будет особенно сентиментален с окружающей застройкой. Если ему предоставить полную свободу, то напротив Кремля действительно появится что-то типа… здания Ле Корбюзье на Кировской, ныне Мясницкой. (Когда его построили, рядом были одни малоэтажные домики XVIII - XIX веков. - Авт.) Но согласится ли руководство города - это вопрос. Здесь нужны жесткие градостроительные ограничения.

- Иностранным архитекторам в Москве легко?

- В законе "Об архитектурной деятельности в РФ" говорится, что архитектор, работающий в другой стране, должен уважать ее культуру и сотрудничать с местными коллегами. В этом есть смысл: местные специалисты лучше ориентируются в ситуации, знают все градостроительные требования и традиции города. Конечно, каждый архитектор (особенно знаменитый) трепетно относится к изменению своего творческого замысла. Но у иностранца должен быть кто-то, кто будет вести авторский надзор и реализовывать придуманную им концепцию.

- Но у того, кто с российской стороны ведет проект иностранца, какой интерес? Ведь возможности повлиять и самовыразиться все равно нет.

- Для любого нашего архитектора (ну почти любого) возможность поработать с иностранным мастером - если не честь, то школа, дополнительный диплом. Ничего унизительного в этом нет. Ведь что скрывать, в верхних строчках международного рейтинга наших архитекторов пока что не видно.

- Существует ли обратное движение российских архитекторов за пределы страны?

- Существует. Но, к сожалению, примеры редки. Как квалифицированных специалистов наших нанимают в крупные архитектурные компании, где они не очень заметны. Для того чтобы наши архитекторы стали известны, они должны участвовать в международных конкурсах и их выигрывать. Знаете, что мешает им это делать? Психология. Когда я был молодым, мы приветствовали отказ от послевоенной сталинской архитектуры. Но романтика возвращения конструктивизма превратилась в производство архитектурных "шедевров" из сборного железобетона без излишеств. Под флагом экономии и быстрого решения жилищной проблемы архитекторам не давали даже минимальной творческой свободы. Академию архитектуры тогда превратили в Академию строительства и архитектуры. И строитель на многие годы был поставлен во главе архитектурно-строительного процесса. Архитектора воспринимали как человека, обслуживающего строительный комплекс. И глубинно это влияет до сих пор. Несвобода - одна из причин того, что наши архитекторы не могут выйти в мировую архитектуру. Они привыкли приспосабливаться к множеству ограничений и влияний.

- Градостроительный кодекс повлияет на положение архитекторов?

- Да, в худшую сторону. Создается впечатление, что единственная цель авторов кодекса - как можно быстрее продать землю в городах. Его разработчики исключили из строительного процесса органы архитектуры, предоставив инвесторам возможность "творить" то, что выгоднее, не подчиняясь градостроительным параметрам, установленным генеральными планами городов. Инвесторы получают право выбирать и внешний вид дома, и планировку квартир, а высота застройки при этом не будет регулироваться. Регулирование же градостроительной деятельности должны будут осуществлять некие "уполномоченные органы". Смысл понятен, но профессиональные архитекторы-градостроители могут при этом не попасть в эти "органы".

- Как, на ваш взгляд, развивается Москва по сравнению с другими столицами мира?

- Не хуже. Москва развивается в целом по идеям Генплана, сохраняет историческую структуру центра, обновляет среду за пределами Садового кольца. Конечно, не все радует, но нигде в мире меня не накрывало чувство, что я попал в архитектурный рай… И отыскивать архитектурные шедевры чрезвычайно трудно не только на улицах в Москве. Но… мы бьем рекорды по массовой коммерческой архитектуре с дурным вкусом. Я думаю, это связано с отсутствием у нас профессиональной архитектурной критики. Кинокритиков у нас полно, театральные тоже имеются, есть хорошие музыковеды. А вот архитектурных практически нет. Нет (за редким исключением) высокопрофессиональных людей, способных объяснить в широкой прессе, на ТВ, почему что-то безвкусно и некрасиво, а что-то, напротив, прекрасно и достойно внимания. Вот и получается, что те, кто рассуждает об архитектуре, немногим лучше тех, кто заказывает те или иные архитектурные объекты.